Здравствуйте, уважаемые читатели электронного издания "Отрытый текст".
Написать ни о чем, так же сложно, как и прожить выходные без смысла - ни привычной работы, ни футбола, ни кино... Только выходные и Жизнь. Невыносимо тяжело, описать незможно, а ведь очень хочется как-то всё это описать, зафиксировать, увековечить. Не наслаждаться жизнью, а совать ее под нос подрастающему поколению, чтобы они оценили. В общем... шляпа из рыбьей чешуи...
Милорад Павич в разделе "Человек и текст" представляет "Шляпу из рыбьей чешуи".
Разомкнув ее ладони, он увидел в них поющую морскую раковину. Он прикоснулся своей горячей кожей к ее прохладным пальцам и уже не мог от нее оторваться.
– Cras, eras, semper eras… – шептала она, умоляя его научить ее одеваться в мужскую одежду. Они раздели друг друга и снова одели, он ее-в свою мужскую одежду, а она его – в свою женскую. Потом она закинула его ноги к себе на плечи и уткнулась лицом в его живот.
«Всякое может случиться, пока несешь кусок ко рту», вспомнил Аркадий, вытягивая губами из ее сосков две крошечные пробочки, подобные зернам песка. Так он понял, что она давно не знала любви. Он упал на нее, и Микаина почувствовала, как растет и дышит у нее под сердцем продолжение его тела. Он выбросил семя, напоенное маслинами и вином, и произнес, опрокинувшись на спину:
– Вечная и грязная душа поглощает тело.
Она окинула его взглядом. На животе у него белела большая влажная форель с раздутыми жабрами.
– Что есть душа? – спросил он.
– Ты слышал о лабиринте на острове Крит? Душа и тело – лабиринт, – тихо ответила она, – ибо и у лабиринта есть душа и тело. Тело – это стены лабиринта, а душа – дорожки, ведущие или не ведущие к центру. Войти – значит родиться, выйти – умереть. Когда стены рухнут, остаются только дорожки, ведущие или не ведущие к центру…
Они умолкли, лежа под деревянным ключом. В мыслях Аркадий удалился от нее на 1356 морских миль. Он купался у острова Патмос с юношей, чьи волосы напоминали белые перья.
– Так ты и есть та самая дьяволица с парома! – наконец произнес он. – Говорят, такие, как ты, видят во сне будущее. Что такое будущее?
– Cras, eras, semper cras, – услышал он в ответ.
Микаина долго не отвечала на его вопросы о пророческих снах и о будущем. Ее ответы звучали загадочно, как, например: «Пойди и прислушайся, что доносится из моей клетки».
Сводный список книг, подлежащих исключению из библиотек и книготорговой сети (1961) знакомит нас с запрещенной литературой на букву "Ж" в разделе "Цензура и текст".
Жеков П. По стахановской рецептуре. Под ред. инж. Н. Амиантова. М., Сектор общих изд., 1937. 12 с. 1 000 экз.
Железная когорта (к 25-летию РКП). М., «Молодая гвардия», 1923. 80 с. (В помощь клубной работе).
Железноd В. Я. и др. Проблема денег и учета в социализме. М.—Пг., 1922. 167 с. 1 000 экз.
Железноd Л. Будем жить радостно без сорокаградусной. Изд. 2-е испр. и доп. Л., «Прибой», 1930. 69 с. 15 000 экз.
Железногорский Г. Жорж. Социальный очерк. [Харьков], «Пролетарий». Юнош. сектор, 1925. 89 с. 4 000 экз.
Работа А.И. Давыдова "Строительная история Успенской церкви в селе Успенском Воскресенского района Нижегородской области" опубликована в разделе "Текст пространства".
Ныне существующая каменная церковь во имя Успения Божия Матери в селе Успенском Воскресенского района Нижегородской области (до Октябрьской революции – Макарьевского уезда Нижегородской губернии) заменила существовавший здесь деревянный храм с тем же посвящением. Согласно клировым ведомостям эта деревянная церковь «с таковою же колокольнею» была построена в 1787 году «тщанием прихожан». К середине XIX века она «пришла в ветхость крышею; трапеза и церковь на восток наклонились». В связи с этим в 1844 году прихожанами было «испрошено позволение строить каменную» церковь. (...)
Судя по всему, богослужение в Успенской церкви было прекращено после 1937 года, когда был репрессирован последний приходской священник Николай Мальцев.
Сейчас здание церкви находится в аварийном состоянии: обрушены церковная глава и своды над основным объемом храма и алтарной частью, уничтожено завершение северного портала, отсутствует крыша трапезной.
Успенская церковь в селе Успенском. Фото В.В. Коваля. Октябрь 2010 года.
Опубликован материал Ю.Букаревой и Т.Колмогоровой "Свадебные обычаи в Хвощевке и ее округе".
Специального места для устройства постели молодым не было, им просто отводили отдельную комнату или отправляли на ночь в избу кого-то из родственников, которые были гостями на свадьбе. Спать их отводила невестина или женихова сваха.
На следующий день тоже пировали. Мать невесты в это утро пекла блины. В верхнем окошке вывешивали невестину рубаху или простыню, как свидетельство «честности» молодой. Молодые утром шли в баню, впереди свахи несли веник. Баня эта была скорее шуткой, поскольку она была холодной, нетопленой, выпускали молодых из нее за выкуп. Пока молодые были в бане, их «подменивали», и невестина родня искала свою «ярку», отказываясь от подмененных молодых (рядилась в молодых женихова родня).
После возвращения молодых из бани все садились за стол. Мать невесты приносила блины и яичницу. Жених должен их разрезать. Сначала он просит нож – ему дают какой-нибудь кривой или ржавый. Тогда он вынимает свой и разрезает, приговаривая: «Семьдеся семь штук и посередине круг». После того, как блины и яичнцу съедали, жених бил посуду из-под них. Потом молодых заставляли целоваться.
Что такое музыка и как ее понимали в 1875 г. мы узнаем из Русского энциклопедического словаря, издаваемого профессором С.-Петербургского университета Н. И. Березиным, размещенного в Глоссарии.
Музыка, как искусство, не основанное на положительных началах, как искусство не подражательное, радикально изменялось много раз, и в настоящее время в разных странах так разнообразна, что было бы нерационально применять к суждениям о ней тот же самый масштаб: и музыка, напр. индийца, для уха воспитанного на современной европейской музыке, покажется какофонией и обратно. Между тем, в своих странах она действует одинаково, с такой же силой, с таким же обаянием. (...)
В Индии, сам Брама, или, по крайней мере, Срасвати, богиня слова, изобрела музыку. Многие песни, сочиненные богами, владели чудесными свойствами: при исполнении песни к ночи, ночь наступала среди белого дня; другая песня сжигала певца, даже погруженного в воду. В Индии октава разделена на 22 части (у нас на 12), следовательно, наименьший интервал чуть больше ¼ тона (у нас наименьший интервал ½ тона). Ноты имеют следующие названия: са, Ра, га, ма, па, дга, ни, са. Из этих нот образовано до тысячи ладов (у нас два лада), изменяя начальную ноту, пропуская одну или две из них, делая некоторые ноты переменными, несколько возвышающимися (по усмотрению певца). Результатом этого является разнообразие и сила выражения, а также и страстность индийских песен, а с другой стороны – невозможность их гармонизировать (в Индии музыка исключительно одноголосая), вследствие нерационального отношения звуковых волн, и кажущаяся почти сплошная фальшь для европейского уха.
Правдивая история, рассказанная Марком Пекарским о том, как он познакомился с Луиджи Ноно, как тот намерился его одарить, как Пекарский скрывался, но его изловили и одарили, - и все это с разглагольствованиями о музыке, о еде (и иже с ней), о композиторах, о погоде и, конечно, о себе - в разделе о Луиджи Ноно.
"Это гениальный итальянский композитор, - очнувшись, сказал Андрей Михайлович, заметив мою полную неосведомленность не только во французском языке, но и в современной музыке, - хотя жалко, конечно, что он коммунист, да еще и член ЦК Компартии Италии..."
Сентябрь в Кисловодске был мягким и солнечным, бризоль - нежнейшим, нарзан - мокрым... (...)
- Ой нет, скучно. Только и разговоров, что о коммунизме, да и музыка пошла неинтересная, например, вот это с бас-кларнетом, - десять минут длинных звуков и ничего не происходит... Нет.
В двух высказываниях Волконского о Ноно, Кисловодском и римском, для меня скрыта некая странность, вернее, противоречие в личности художника, - и, быть может, противоречие драматичное: с одной стороны, это "гениальный итальянский композитор", с другой - занудливый коммунист с неинтересной музыкой, в которой "ничего не происходит". Вопрос, как я понимаю, не в том, имеют ли право быть написанными такие произведения, как "Призрак бродит по Европе", "Не надо разменивать Маркса", "К 20-летию Октября" на тексты Маркса, Энгельса, Ленина, "Марш рабоче-крестьянской милиции", - ведь поводом для творчества, как это верно понял А.Терц в своих "Прогулках с Пушкиным", может быть все, что угодно, например, приготовление варенья и снятие с него пенок в доме Лариных. Проблема значительно глубже. Если художник добровольно отдает свое перо, свою музу в "услужение" рабочему или какому другому классу, если он старается поспеть к 20-летию Октября или годовщине Российской конституции, то художник в нем будет вытеснен идеологом, политиком. Вопрос сложный и неоднозначный. Но оставим специалистам изучать допустимую меру идеологического в талантливом и наоборот - и писать на эту тему диссертации.
Что же касается "десяти минут длинных звуков", где "ничего не происходит", то речь идет о "A Pierre, dell"azzurro silenzio inquietum" для контрабасовых флейты и кларнета. Действительно, основные музыкальные события здесь - пресловутые "длинные звуки", которыми в свое время достаточно баловался, например, Пендерецкий. С их помощью наш отечественный гуру Вячеслав Артемов натягивал струну "между душой и вселенной» . Наконец, трепетный Александр Кнайфель сотворил в своем "Agnus Dei" удивительные горизонтали звучностей, то летящих в бесконечную даль, то воспаряющих ввысь, то тающих и исчезающих... Есть, конечно, и еще примеры.
Знаменательно для меня, что ощущать длинные звуки и долгие паузы я научился по-настоящему в городе Ноно, во время посещения собора Святого Марка, грандиозные внутренние объемы которого плавно перетекают один в другой, образуя потрясающий по своей силе и нескончаемости медленный темп. Сан Марко "прочистил" мне уши, и с тех пор я "слышу" паузы, умею играть медленно, очень медленно и люблю длинные звуки.
У матерных частушек нет смысла, но есть функция - они снимают барьеры восприятия.
У Выходных нет смысла, но есть функция - выйти за пределы своей обыденности. Сделать долгую паузу, чтобы услышать долгий звук своей Жизни. Пойди и прислушайся, что доносится из твоей клетки.
Михаил Зеленов
20 февраля 2011 г.
Архив рассылок
Смотри также:
